Для работы на плантациях португальцы привезли в Бразилию более 5 млн рабов. Те веками хранили Африку под кожей и передавали ее по наследству.
У Салвадора, бывшей столицы Бразилии и самого «черного» города страны, европейская внешность: мощеные улицы, колониальные дома, католические храмы и космополитично одетые люди. Только два явления — капоэйра и кандомбле — выдают африканскую душу Салвадора. Если танец-борьбу капоэйру вечером можно наблюдать на каждой площади и даже свободно посетить занятие в школе, то священный ритуал кандомбле недоступен случайным зрителям.
В туристическом бюро мне предложили тур на обряд кандомбле. Правда, на постановочное представление. Мне же хотелось увидеть настоящую церемонию. По наводке сотрудника моего отеля с наступлением темноты я пошла гулять по историческому центру. Рядом со спуском Ларго-до-Пелоуринью мужчина в неприметной одежде тихим голосом, чтобы не слышали полицейские, предлагал прохожим-туристам поучаствовать в ритуале кандомбле. С меня и еще пяти иностранцев взяли крупную сумму, посадили в микроавтобус на грани распада и по крутым дорогам без фонарей повезли в фавелу — бразильскую трущобу.
Нам никто ничего не объяснял, никакой исторической справки. Мы вышли из микроавтобуса и сразу попали в террейро — обычный дом с комнатой в 30 кв. м. По неодобрительным взглядам присутствующих на наши фотокамеры сразу стало понятно, что все происходящее здесь — настоящее. Экскурсия эта нелегальная, а тот, кто нас привез, — член общины, который захотел подзаработать.
Пока мы без единого звука, ошеломленные, сидели в последнем ряду в полупустом храме, участники церемонии выставляли дополнительные стулья для прихожан и освобождали место для музыкантов. Стулья для женщин находились справа от входа, для мужчин — слева. Постепенно храм заполнился людьми. Прихожане, все до одного чернокожие, были одеты в белое, при встрече пожимали и целовали друг другу руки. По нам скользили безучастными взглядами, не выражая малейшего интереса. Музыканты заиграли африканскую мелодию и запели на португальском. Спустя несколько песен из подсобки вышли женщины с пышными юбками на каркасах и принялись ходить по кругу, пританцовывая.
Люди прибывали и прибывали. Тем, кому не хватило места в террейро, стояли на улице и наблюдали за происходящим через окна. Те, кто танцевал в круге, повторяли одни и те же движения, пока не впали в транс. Вскоре к женщинам в круге присоединились мужчины. Тех, кто впадал в транс, уводили в подсобку и переодевали в божество, которое, по их мнению, вселилось в тело человека. Тогда началось настоящее представление: танцоры в золоченых доспехах, в шляпах с перьями экзотических птиц, в роскошных платьях бесновались в трансе. Неудивительно, что европейцы, воспитанные на более строгом восприятии религии, подавляли такое веселье. До середины прошлого века культ кандомбле был вне закона. До сих пор террейро — здания, где проходят обряды, — никак не обозначены и не отличаются от обычных домов.
Прихожане, по понятным только им правилам, то вставали со своих мест, то садились. Мы повторяли за ними, хотя стоять по десять-пятнадцать минут в такой тесноте было тяжело, как и выносить духоту, влажность и жажду. Меня удивило, что за те четыре часа, что мы пробыли на церемонии, никто из прихожан не выпил и глотка воды. Мы, зачарованные зрелищем, забыли о времени, ужине и жажде, только смотрели и смотрели на людей в трансе, беснующихся и строящих рожи. Прихожанам, похоже, тоже было не до физических потребностей, только они, в отличие от нас, наблюдали божественное: как духи занимают тела их товарищей.
Мы покинули террейро в разгар плясок. Мужчина, который нас привез, подал знак, мы поднялись со своих мест и с огромным трудом прорвались через напиравшую толпу. Вышли из храма в черную салвадорскую полночь, уставшие, обезвоженные и с пониманием того, что ничего подобного нам больше никогда не увидеть.
По возвращении домой я принялась разбираться, что к чему. Оказалось, что кандомбле на языке йоруба означает «обычай черных людей». У белых людей был свой обычай. Португальцы привозили рабов из Африки и насильно обращали их в католичество. Одна за другой строились церкви для черных. Рабы искренне приняли католичество, но продолжали поклоняться оришас — духам природы. Именно духам, а не одному верховному богу Олоруну, который создал этот мир и отдалился от него навсегда. Оришас, духи-божества, живут среди людей, потому поклоняться им приятнее: легче получить обратную связь. У каждого человека имеется один или несколько духов-покровителей. Если обращаешься к духу-покровителю с личной просьбой, нужно принести в жертву животное или растение.
Первобытные на первый взгляд ритуалы исполняют не только маргинальные слои общества, но и средний класс, а также весьма обеспеченные люди. За время жизни в Бразилии во многих домах мне доводилось видеть алтари оришас. Чаще других встречались алтари богини воды Иеманжа, статуи которой имеют удивительное сходство с девой Марией.
Духи очеловечены: у них есть предпочтения, характер, сильные и слабые места, любимые блюда. Как и положено настоящей религии, в кандомбле имеется полный пакет мифов и историй об оришас, а также своя теория о построении мира. Говорят, она сложнее, чем кабалистическое древо жизни, и уж точно намного сюрреалистичнее.
Подпольная практика капоэйры и кандомбле служила лекарством для душ и спасала рабов от полного отчаяния в нечеловеческих условиях. Чернокожие работники веками жили на чужой земле и сохраняли Африку под своей кожей. Не расстались с ней и до сих пор. Потому кандобле считается чуть ли не единственным культом, ритуалы и верования которого спустя несколько веков остались неизменными. Если путешественнику в Салвадоре выпадет удача побывать на церемонии кандомбле в настоящем террейро, движения и костюмы танцоров, мелодии, поведения прихожан будут такими же, как и 50, и 200 лет назад. Один из немногих случаев, когда для сохранения культурного наследия не нужно покровительство ЮНЕСКО — носители культуры охраняют ее лучше ученых и чиновников с бюджетами на музеи и брошюры.
